Величайшее счастье

«Хотелось именно всё сказать своими словами –

 то, что мы чувствовали».

О.С. Высоцкая

Ольга Сергеевна Высоцкая (1906-2000), диктор Всесоюзного радио, народная артистка СССР. Уровень её профессионального мастерства был эталоном для специалистов в нашей стране и за рубежом.

В клубе «Зарница» перед Первой мировой войной О.С. Высоцкая занималась в кружках художественного чтения, танцевальном и театральном. После окончания школы работала на фабрике сортировщицей шёлка. Девушка очень увлекалась спортом, даже преподавала физкультуру детям.

В 1929 году на Всесоюзном радио О.С. Высоцкая участвовала в подготовке передач утренней гимнастики. Диктором она стала почти случайно: когда заболел ведущий, Ольгу Сергеевну попросили его заменить. Вскоре О.С. Высоцкая начала вести радиопередачи, и в течение  шестидесяти лет была диктором самых ответственных трансляций в стране. Она обладала прекрасной дикцией, хорошо поставленным голосом, высокой культурой речи.

22 июня 1941 года у Ольги Сергеевны начался отпуск. В полдень она вышла на улицу и увидела синее, как никогда, небо. В это же время О.С. Высоцкая услышала сообщение о начале Великой Отечественной войны. И отправилась на работу, в Радиокомитет. В годы войны голос О.С. Высоцкой звучал в эфире вместе с голосом Ю.Б. Левитана. В каждом доме люди вслушивались в их интонации, стараясь уловить настроение, и дикторы, какая бы сложная ситуация ни была, вкладывали в свои сообщения спокойствие и уверенность в победе. Спустя много лет, в конце 1990-х гг., незадолго до кончины Ольги Сергеевны, И.И. Бедерова, автор публицистических проектов, радиожурналист, ведущая программ «Радио России», приехала к ней, чтобы взять интервью о самых ярких страницах её жизни. О.С. Высоцкая перенесла незадолго до этого инсульт, ей трудно было говорить, но высокий уровень дикторской школы Всесоюзного радио и личная ответственность обязывали быть в форме. Встреча состоялась. Ирина Иосифовна Бедерова передала в Архивный фонд города Москвы фонограмму с записью последнего интервью с О.С. Высоцкой в составе своего  уникального звукового архива.

Центральный государственный архив города Москвы

ОХАД

И.И. Бедерова: «Давайте вернемся к тем дням. Я вам уже говорила, что Левитан мне рассказывал об этой ночи с восьмого на девятое,  да, ведь радио ночью не работало, а сообщение должно было прийти именно…»

О.С. Высоцкая: «А мы давали всё время концерт. Это чудо, что мы с ним оба оказались работающими в ту ночь. Дикторы работают по расписанию. Это случайное совпадение».

И.И. Бедерова: «А как это так совпало?»

О.С. Высоцкая: «Составляли на день расписание. Я могла работать в эту ночь, могла и не работать, я могла днём работать, а вот мне, что называется, судьба послала это величайшее счастье!»

И.И. Бедерова: «То есть со скольких вы работали 8 мая 1945?»

О.С. Высоцкая: «Часов с девяти вечера и до девяти утра. И вела я, так называемый, «салютный концерт». Что это значит? Был такой порядок: когда брали какой–то город, то после этого был салют, и после салюта был концерт. И вот в эту ночь я вела этот концерт без конца, потому что всё время брали какие–то города, один за другим. Всё время шли приказы, а после приказов шёл салютный концерт. Но надо сказать, что обстановка эта создалась не только восьмого числа, она началась с конца апреля. Это было постоянное нарастание, причём, вы знаете, казалось, что воздух раскалён. У нас в дикторской не смолкал телефон. Без конца звонили и спрашивали: «Когда будет важное сообщение?»

И.И. Бедерова: «А вы сказали о том, что будет важное сообщение?»

О.С. Высоцкая: «Оттого, что шёл концерт, и станция не прекращала работу, и мы не желали спокойной ночи, они прекрасно знали, что что-то, значит, будет впереди. Но говорили… да, ещё кричали: «Что вы тянете?! Мы же знаем, что есть важное сообщение! Что вы тянете? Почему не даёте?» Ну вот, в общем, я вела-вела этот концерт, в час ночи надо было пожелать доброй ночи, и станция прекращала работу. Но минут за пять до часа в студию прибежала дежурная диспетчер, сказала: «Ольга, концерт не кончай!» Принесла мне ещё какие-то номера и я поняла, что вот сейчас это произойдёт. И не успела я объявить один или два номера, как вошёл Левитан. У него в руках была бумага. Передать то, что мы в это время чувствовали, невозможно, потому что я прекрасно понимала, с чем он пришёл. И вот тут уже удержаться и говорить только то, что написано, не было никаких сил, хотелось…»

И.И. Бедерова: «И говорить спокойным голосом…»

О.С. Высоцкая: «…нельзя. Не было сил. Хотелось сказать: «Дорогие, милые...»  Своими словами сказать, что кончилось всё, больше не будет этого ужаса, перестанет литься кровь, что наступила Победа. Это было совершенно невыносимое состояние, вот читать какие–то чужие слова не было никаких сил. Хотелось именно всё сказать своими словами – то, что мы чувствовали. Вот тут удержать эмоции не было никакой возможности. Ну, в общем, так оно и было… Прочитал он (Левитан) о том, что  (Германия) объявила капитуляцию, а в шесть утра мы с ним вместе читали… он читал Акт подписания капитуляции, а я читала подробности (церемонии подписания)».

И.И. Бедерова: «Это уже девятого?»

О.С. Высоцкая: «Это уже было девятое число, это было в шесть утра девятого, а первое сообщение было около двух часов ночи… Тоже уже вроде девятое, но мы ещё считали восьмое, потому что мы не заканчивали передачи. Вот как это было. А потом самое интересное: из окон нашей дикторской (мы тогда работали на Пушкинской площади), в помещении, где теперь «Новости»… было видно, как постепенно начал загораться свет в окнах, в домах после того, как это произошло. В шесть утра нас пригласили в приемную к председателю, там был накрыт стол, были нарушены все законы сухие, по этому поводу шло такое… такое пирование, все, по существу, уже были сильно навеселе… друг друга обнимали, целовали, и мы с Левитаном шли по коридору…

…В общем, был пир до шести часов утра, потом мы опять работали, а когда мы вышли на улицу, то тут уже был пир на улице: плясали, играли на гармошке, пели. Одним словом, было что-то невероятное. Вот это впечатление.

Впечатление ещё об одном празднике – это парад Победы. Вот это два момента, которых, когда будешь умирать, только уйдёт это…

Парад Победы был потрясающий! Вот всё, что мы видели своими глазами – это ни в каком кино и ни в каком другом отражённом… читать можно об этом всё, но, когда мы видели, как по этой брусчатке на Красной площади шли наши войска с фашистскими знаменами и складывали их у подножия Мавзолея – это зрелище под барабанную дробь, это зрелище неповторимое и незабываемое. И самое главное – очень интересно, была такая тёплая, немножко дождливая погода, шёл тёплый весенний дождик. И кто-то из ведущих журналистов сказал: «Это невыплаканные слёзы тех, кто не вернулся с войны».

Вот это… этот тихий дождь, эта барабанная дробь, это немыслимое совершенно впечатление одержанной Победы и, действительно, слёзы за тех, кто не смог дождаться этого дня, вот это впечатление – оно не может ни забыться и ни изгладиться из памяти у нормального человека. Мы рассказывали обо всём этом, и эта передача и в ночь с восьмого на девятое, – это две передачи, ради которых стоило быть диктором!»